Уничтожение [Истребление] - Дрю Карпишин

Наконец, он перекинул ноги через перила нужного балкона на третьем этаже, довольный тем, что полностью поправился. Плечо немножко побаливало, но в остальном все было нормально. Еще неделя, и он будет готов на все сто процентов.

Раздвижные стеклянные двери балкона были открыты настежь, несмотря на холодный ночной воздух. Очевидно, Сатил ждала его.

Когда он шагнул в квартиру, она поднялась с кресла, в котором сидела.

Сатил была одета в обычную, коричневого цвета, одежду джедаев, капюшон был откинут назад. Ее плечи покрывали каштановые волосы со слабым серебристым оттенком, подчеркивающие величественное выражение лица. Терон не заметил, какого либо, заметного сходства в ее и его внешности, хотя, это основывалось лишь на беглом взгляде со стороны. Ее кожа была удивительно гладкой и чистой, и хотя ей было почти шестьдесят, но выглядела она, как минимум, на двадцать лет моложе.

«Это потому, что Сила протекает через нее, или, просто хорошие гены?»

– Спасибо, что пришел, – сказала она. – Заходи в дом и закрой двери.

Терон не стал возражать, закрыл за собой раздвижные стеклянные двери, и стал осматривать комнату. Она была обставлена дорогой мебелью, давая понять, что на ее убранство потрачены немалые средства.

– Я думал, что джедаи не стремятся к материальному достатку.

– Квартира была оборудована до того, когда я переехала сюда, – сказала Сатил. – Очень важно, чтобы посетители чувствовали себя комфортно. Ты действительно начнешь думать обо мне лучше, если я стану жить в пустой хижине, и у меня ничего не будет, кроме одетой на мне одежды с ковриком для медитации?

– Так прожил большую часть своей жизни мастер Жо, – ответил Терон.

– Он никогда не был Гранд-мастером. Он просто жил, и был этим доволен. У меня есть определенные цели и обязательства, которым я должна соответствовать, даже если это идет против моих принципов.

– Вы хотели меня видеть, – заявил Терон, меняя тему. После небольшой паузы, он добавил с сарказмом, – Мама.

– Ты имеешь полное право сердиться на меня, – ответила Сатил, ее голос звучал спокойно, но и с оттенком печали. – Я не ожидаю, что ты в полной мере понимаешь, почему я так поступила, но ты должен знать – это было самое тяжелое решение, которое я когда-либо приняла.

– Поэтому вы и захотели меня увидеть? – спросил Терон. – Сказать мне, что совершили ошибку?

– Я этого не говорила, – ответила она. – Как бы тяжело мне не далось это решение, но я бы сделала это вновь.

Терон вздохнул.

– Я это понимаю, лучше, чем вы думаете, – сказал он, и голос его смягчился. – Я не держу зла на вас и уважаю данное решение. Вы пошли на это ради Республики.

– И, ради тебя, Терон, – Сатил, подошла и положила руку ему на плечо. – Я была уверена, Нгани Жо сможет вырастить тебя. Тебе будет лучше с ним, чем со мной.

Терон напрягся от ее прикосновения, застыв в неловком молчании. Ощутив это, она отошла, хотя ее безмятежное выражение лица осталось без изменения.

– Видя, каким ты стал, – продолжила она, – я знаю, что приняла правильное решение. Нгани Жо гордился бы тобой, Терон, как и я.

– Мне не нужно вашего одобрения, – сказал Терон, хотя он был достаточно осторожен, чтобы убрать ядовитую желчь в интонации сказанного.

– Ты прав, сказала она, повернулась и пошла назад. В центре комнаты она вновь повернулся к нему лицом. – Но ты должен был услышать это.

– Хотите ли вы сказать, что-то еще? – спросил Терон. – Я и мастер Гност-Дюрал завтра утром улетаем.

– Я знаю, что ты работаешь с Джейсом Мэлкомом.

– Вы имеете в виду моего отца?

– Я предполагала, что это рано или поздно случится, – сказала она. – Наверное, я должна была сказать это ему намного раньше.

– Это проблема ваша и его, – жестко изрек Терон. – Я доволен своей жизнью. Мне комфортно быть тем, кто я есть сейчас. Все случившееся для меня не имеет никакого значения.

– Но это имеет значение для Джейса, – сказала она. – Ты не держишь в своем сердце зла на меня, но я боюсь, что он держит.

– Я могу представить последствия этой проблемы для Республики, – сказал он.

Терон не нуждался в отчетах отдела Аналитики, чтобы понять, что разногласия между лидером джедаев и Верховным Главнокомандующим Вооруженных Сил Республики могут стать потенциальной причиной для беспокойства.

– Джейс хороший солдат, – заверил его Сатил. – Он не будет ставить свои личные чувства выше долга. Это у нас общее.

– В самом деле? Мне кажется, это из-за того, что вы не захотели рассказать ему обо мне. Вы не думаете, что ему очень тяжело свыкнуться с фактом существования сына.

– Это не совсем так, – неторопливо заговорила она. – Я знала Джейса в течение многих лет. Мы сражались бок обок, и мы действительно заботились друг о друге. Но война все продолжалась, и я почувствовал какую-то перемену в нем. Мне стало страшно от того, что он может оказаться на Темной стороне.

Терон громко расхохотался: – Вы испугались, что Джейс Мэлком, Верховный Главнокомандующий, предаст Республику?

– Конечно, нет, – ответила она, и признак разочарования проскользнул сквозь ее внешнюю невозмутимость. – Джейс всегда будет верен Республике. Но ТЫ не должен следовать путем ситов, став со временем последователем Темной стороны. Джейс хороший человек, но война оставила на нем свой след. Внутри него существует так много гнева и горечи. Столько ненависти.

– Ненависть ведет к Темной стороне, – сказал Терон, произнеся эти слова, прежде, чем она хотела их сказать. – Нгани Жо научил меня всем избитым изречениям джедаев, – добавил он.

– Ты насмехаешься, но в наших учениях есть истина, – упрекнула она его.

– Ух-ты, вы говорите прямо как моя мать, – пошутил Терон.

Джейс ведет эту войну из мести, – продолжила она, пытаясь заставить его осознать актуальность ее предупреждений. – Это омрачает его сознание. Месть может заставить его делать ужасные вещи, если он посчитает, что они необходимы для блага Республики.

– Это звучит как то непривычно, особенно для меня, – ответил Терон. – Иногда цель оправдывает средства.

– Темная сторона коварна, – предупредила она. – Ненависть превращает ТЕБЯ в то самое зло, с которым ТЫ сражаешься изо всех сил.

– Я знаю, мастер Жо учил тебя этому, – закончила она мягко.

– Он учил меня очень многому.

Кровь ударила ему в голову, и Терон заговорил, возбуждаясь: – Еще до того, когда он думал, что я могу стать джедаем. Но я не джедай, как и мой отец.

Теперь он все понял. Сатил боялась, что Джейс собирается каким-то образом повредить ему, и она была полна решимости СПАСТИ сына, поделившись с ним своей мудростью. Ее снисходительное высокомерие олицетворяло все то, что ему не нравилось в джедаях.

– Светлая или Темная стороны – это просто пустые слова, – продолжал он, повышая голос до крика. – Есть только две стороны, которые я воспринимаю: МЫ и ОНИ. РЕСПУБЛИКА или ИМПЕРИЯ!

– Я не собиралась переубеждать тебя, – сказала она.

– Конечно, нет, – ответил Терон. – Получается, я не могу сдерживать свои эмоции. А мы все знаем – нет эмоций, есть только покой.

– Верно?

Он ждал, что сейчас Сатил произнесет очередное джедайское нравоучение, но Гранд-мастер застала его врасплох.

– Терон, я знаю – ты не хочешь, чтобы я присутствовала в твоей жизни, – заговорила она, сменив тему разговора. – Я уважаю твой выбор. Но ты знаешь, где найти меня, если когда-нибудь понадобится моя помощь. Обратись ко мне, и я приду. Я обещаю.

– Не надейтесь, – сказал Терон. – Мы уже все выяснили?

– Я хочу сказать, что ты весь в меня, – ответила она ему.

Терон повернулся к ней спиной и подошел к створкам двери террасы. Он рывком раздвинул их и перелез через перила, с облегчением покидая Сатил с ее пресной джедайской философией.

Сатил наблюдала, как Терон уходит, надеясь, что их встреча не принесла больше вреда, чем пользы.

Во время встречи внутри Сатил была постоянная борьба между логической частью ума и сильным чувством, которое она испытывала внутри себя. Она не ожидала, что будет так глубоко переживать после разговора с Тероном, хотя он был лишь ее биологическим сыном, и она, едва знала его. Он не был частью ее жизни, ни в прямом, ни в переносном смысле. И, все же, она проявила все свое умение, чтобы отрицать возникшие чувства, которые одолевали ее.

Ограничения джедаев в отношении семьи имели для нее слишком большое значение, чем когда-либо. Она не представляла, насколько трудно было оставаться спокойной и сосредоточенной, если бы ей пришлось самой растить Терона. Все ее чувства были бы увеличены в тысячу раз, что сделало бы невозможным отреагировать на его гнев своим собственным.

Даже сейчас, через несколько минут после того, как он ушел, она еще не могла успокоиться. Ее сердце билось слишком быстро, в ответ на мощный выброс адреналина.